Врачи между тем уделяли всё больше внимания женскому телу - его ранам и травмам, включая те, что причиняла первая брачная ночь. Они стремились уберечь женщин от страданий, порой приносимых плотскими сношениями.

Всё началось в «прекрасную эпоху». Или, точнее, в первой трети XIX века. Ведь, по существу, то, что именуют «прекрасной эпохой», - это период мира и относительного благополучия, что предшествовал Первой мировой войне, то есть 1885-1914 годы.

Отрывок из книги «История долгов наших. Долги и тёмная сторона богатства», вышедшей в издательстве «Текст» и посвящённой метафизике денежных долгов: «Юношеский мозг отличается от мозга взрослого и не способен рассчитать все последствия стратегии «купи сегодня - расплатишься завтра», потому кредитование молодёжи следует приравнять к эксплуатации детского труда…»

Буржуа бьют тревогу, в гостиных, на балах и светских приёмах то и дело толкуют об одном, ибо это так очевидно, что не осознать невозможно: нынешняя девица уж не та, что раньше.

Баронесса д’Орваль в книге 1901 года «Великосветские правила поведения», томясь ностальгией, сетует, мол, прежде девушка была «нежным, изысканным, робким созданием.

Её большие потупленные очи лишь изредка позволяли постороннему взору заглянуть в глубину её души». Теперь же, полюбуйтесь, она превратилась в существо, «полное жизни, воли, движения. Её самоуверенность приводит в замешательство, это какая-то непомерная мужская дерзость».

Нынешняя молодая особа, вторит ей преподобный Анри Боло («Современные девушки», 1911), ведёт такие речи, «что даже гориллу вогнали бы в краску».

В ней «столько смелости, что не она, а молодые люди перед ней теряются». Тут и возникает слово, новенькое, с пылу с жару, к нему всё сводится: девушки принялись флиртовать.

Англосаксонская зараза?

Да что же это такое творится? Современники теряются в догадках, они прямо одержимы этим вопросом. И, как часто случается там, где не терпится найти корень зла, все взоры обращаются за рубеж.

Хотя ныне без конца твердят, что слово «флиртовать» происходит от старофранцузского корня, факт остаётся фактом: в своём современном значении и оно само, и действие, им определяемое, - всё это пришло из Англии.

Флирт, эта «предосудительная забава», как утверждала графиня де Трамар в работе 1905 года «Светский этикет», являла собой то «сорное семя», которое англосаксы подбросили во французский «невинный сад».

Дурные семена угрожают укорениться, и тогда нетронутая, чистая и благородная лилея - французская дева - увянет.

Так что же готово распуститься - росток дурного семени или розовый бутон, полный свежим ароматом?

Как мы сейчас увидим, тут всё дело в том, как посмотреть. Как бы то ни было, одно несомненно: в середине XIX века, когда во Франции возобладал идеал «беленькой гусыни», многие англосаксонские девушки расцветали на воле, становясь мастерицами в искусстве флирта.

Это весьма удивляло французских путешественников, начиная с Алексиса де Токвиля. В своей работе «О демократии в Америке» (1835-1859) выдающийся историк подчёркивает тот факт, что между американской девушкой и французской барышней пролегает пропасть.

«От юной американки почти никогда не следует ожидать ни той девственной простоты в пору пробуждающихся желаний, ни той наивной, бесхитростной грации, что присуща европеянкам, когда они переступают грань, что отделяет детство от юности» , - пишет он.

Ещё больше удивляет французского путешественника тот факт, что англосаксонские девушки часто имеют sweet heart (доброе, отзывчивое сердце).

В Англии, отмечает Ипполит Тэн («Очерки современной Англии», 1890 г.), «молодые люди обоего пола видятся и общаются свободно, безо всякого надзора» .

В Америке молодёжь пользуется ещё большей независимостью. Девицы выходят из дому без компаньонок в сопровождении тех молодых людей, чьё общество предпочитают, и возвращаются поздно ночью.

На новых землях Запада и в сельской местности нередко можно встретить «девушек, гуляющих со своими возлюбленными при луне, идущих вместе с ними порыбачить или проводящих в их обществе долгие часы на веранде своего дома, обсуждая планы на будущее» . Скрываясь под удобной сенью ночной темноты от родительских глаз, эти девушки со своими поклонниками могут «целоваться, обмениваться ласками и предаваться невесть каким безумствам» .

Подобные нравы изумляли французских путешественников той эпохи. Сегодня они могут и нас поражать, ставя наши априорные представления с ног на голову, ведь мы, романские народы, часто находим англосаксов излишне стыдливыми, чтобы не сказать ханжами.

Однако не следует заблуждаться: англосаксы дозволяли флирт именно потому, что были пуританами. В XIX веке у них, как и у французов, была одна главнейшая цель: уберечь юную деву от «пороков и опасностей, кои представляет для неё общество» .

Различными оказались лишь средства, которыми они стремились этого добиться. Французы, проникнувшись католическими представлениями о роковой слабости плоти, не видели иного способа сохранить девичью добродетель, кроме бдительного надзора и воспитания, ориентированного на полную неосведомлённость в вопросах пола.

Потому и держали девиц взаперти, изолируя от света, всецело отдавая на попечение исповедников и мамаш. Англосаксы, напротив, «хоть и весьма религиозны, - поясняет Токвиль, - в защите добродетели не уповают на одну лишь религию: они постарались вручить женщине оружие разума» .

Исходя из своих протестантских понятий, они сделали ставку на ответственность и благоразумие девушки, ибо «исполнены веры в её силы» . Флирту они приписывали значение воспитательное, полагая, что он научит молодых обуздывать страстные порывы, сохранять власть над влечениями своего тела и сердца.

Французы «прекрасной эпохи» начали ближе знакомиться с этой англосаксонской моделью.

Ведь в области средств передвижения тогда-то и наступил век революционных новшеств: путешествия на пакетботах и поездах приобретали всё большую популярность. Англичане и американцы первыми вошли во вкус таких передвижений, будучи изобретателями больших турне, они пустились колесить по Европе ещё с XVIII века.

А к концу XIX уже и французы привилегированных сословий не отставали от них. Юноши и девушки отправлялись на морское побережье, на бальнеологические курорты, скажем, в Ниццу или Дьепп, а то ещё в Альпы подышать горным воздухом.

Таким образом, то здесь, то там, в зависимости от времени года, собирался цвет европейской буржуазии и аристократии. И тут между молодыми людьми неизбежно завязывался флирт.

Эта новая трансъевропейская пастораль во всей её горько-сладкой прелести не без романтических украшательств представлена двумя маленькими новеллами «прекрасной эпохи» - «Флиртом» Эдуарда Боннафе (1888) и «Лёгким флиртом» Жана Малика (1885).

Первая выдержана в пастельных тонах, образность Боннафе родственна тонкой акварели.

Рассказчик, случайно обнаружив забытую на дне одного из ящиков стола пару маленьких перчаток с обтрёпанными пальцами и засохшую розу, предаётся ностальгическим грёзам о минувшем.

Он вновь перебирает в памяти «минуты счастья», которыми некогда одарила его «прелестнейшая из фей». Вспоминает, что было это в июле тысяча восемьсот восемьдесят какого-то года на бальнеологическом курорте в Дьеппе.

Там он то и дело встречал повсюду - на пляжах, в гостинице, в казино, в церкви - мисс Мэри, юную девушку ангельской наружности, целомудренную, но смешливую, «в высшей степени обаятельную и живую».

Между ними очень быстро возникла чудесная невинная дружба, род близости, «столь немыслимой в общении с большинством девушек, воспитанных на французский манер».

Однако когда они пустились в обратный путь из Дьеппа в Нью-Хейвен на борту парохода «Париж», юный рассказчик осознал, что «его сердце охвачено таким смятением, в каком он признаться не смел».

Море волнуется, бортовая качка швыряет их друг к другу. Пытаясь сохранить равновесие, Мэри цепляется за локоть рассказчика. Потом они вместе завёртываются в одеяло.

Когда ветер срывает с юной англичаночки шляпу, она просит его снова завязать распустившиеся тесёмки и тотчас, рассмеявшись, ласково жалуется, что он её щекочет. Тогда, взволнованный до крайности, молодой человек пытается объясниться в любви.

Он рассказывает ей сон, что видел прошлой ночью. Ему, дескать, приснилось, будто бы она исповедовалась ему во всех своих маленьких девичьих шалостях. А он великодушно посулил ей полное отпущение грехов, если она согласится стать его женой…

Поскольку девушка, кажется, намёка не понимает, повествователь дарит ей колечко, Мэри примеряет его, и оно, словно по волшебству, так плотно впивается в её палец, что не снять.

Однако всё это остаётся без последствий. В Нью-Хейвене на набережной Мэри прощается со своим мимолётным обожателем. И только тут отвергнутый юноша с досадой замечает, что у неё уже есть кольцо на пальце…

В скорее игривой, чем романтичной новелле Жана Малика «Лёгкий флирт» герой-рассказчик Жан де ла Виль д"Авре, будучи в Швейцарии, встречает в Люцерне некую молодую американку.

Он там смертельно скучает, уже подумывает об отъезде, когда мисс Милли Лобстер «преспокойно, без тени смущения» обращается к нему, предлагая сыграть партию в английский бильярд.

Сияние её светлых волос, «очень белая кожа», по-детски нежное личико - всё в ней говорило о принадлежности к зажиточному сословию.

Но розовый лак на её ногтях выдавал кокетку. Особенно привлекал внимание её рот «с яркими алыми губами, свежими, влажными, чрезвычайно подвижными, она непрестанно их облизывала кончиком розового трепетного языка» , что заставляло предполагать в ней обострённую чувственность, своего рода любовное гурманство.

Девушка напоминала взлелеянный садовый цветок, душистый и свежий, что раскрылся на вольном воздухе. Она являла собой явную противоположность романтическому канону, согласно коему героине подобает иметь вид чахоточный, измождённый и бледный, словно лилия, что задыхается взаперти и чахнет от недостатка света.

Порхая вокруг бильярдного стола, Милли прыгает от радости, когда редкостный удар ей удаётся, и топает ножкой, потеряв шар. Когда Жан запутался в счёте, она сердито хлопает его по руке, а за красивый удар, кажется, готова броситься ему на шею.

«И всё это так искренно, простодушно» , словно они десять лет как знакомы, замечает рассказчик.

Опомнившись от удивления, Жан де ла Виль д"Авре мало-помалу поддаётся непобедимому очарованию этой женщины-ребёнка. В один прекрасный день, желая показать, какая у неё родинка на плече, юная американка невозмутимо расстегнула первую пуговку своего корсажа, а потом вдруг пустилась наутёк, и вот «она уже далеко, бежит вслед за торговкой вафлями, хохоча как безумная, вся в облаке сахарной пудры, отчего становится немного похожа на Пьеро» .

Тем не менее Жан решается покинуть Люцерн, ибо он увлечён Милли не настолько, чтобы жениться на ней, однако слишком уважает её, чтобы сделать своей любовницей.

Но накануне его отъезда в отеле во время игры в прятки Милли увлекает его за собой и с ним вместе прячется за портьерой. Коль скоро они укрылись там наедине, Жан уверен, что скомпрометировал девушку.

Проведя ночь в колебаниях, он решает взять её в жёны. Каково же было его изумление - и ярость - назавтра поутру, когда он увидел, что Милли, нимало не обескураженная вчерашним инцидентом, уже флиртует с другим!

Какое место в этих рассказах принадлежит вымыслу, фантазии? Трудно сказать…

И главное, вправду ли флирт, это англосаксонское новшество, влиял на французские нравы, как порой утверждали моралисты того времени? Влияние, несомненно, было, но переоценивать его не стоит.

Игра, загнанная в социальные рамки

Молодые француженки «прекрасной эпохи» занялись флиртом не столько потому, что им вскружил головы пример англосаксонских сестёр, сколько оттого, что, получив больше свободы передвижения, тем самым обрели новые возможности для выражения своих желаний.

А всё потому, что сама общественная атмосфера изменилась, нравы стали проще - былой гнёт запретов полегчал, настал час послаблений.

Эмансипация девушек

Здесь многое зависело от характера образования, которое получала девица.

История о жизни, любви, невозможности и смерти «второго барда» Ирландского королевства от возвращения его из паломничества по ирландским монастырям в столицу в «лето от Рождества Христова 640-е» до исчезновения. О его отношениях с главным соперником - первым бардом королевства Энгусом, с королём Домналом, с его окружением, с христианскими священниками и жрецами-друидами.

Законопроект Сильвена Марешаля, в 1801 году предполагавший «запрещение обучать женщин грамоте» , к великому счастью, был похоронен. С тех пор женское образование, оставаясь второсортным, сильно продвинулось, особенно между 1867 и 1880 годом, благодаря усилиям Виктора Дюрюи и Камилла Се.

Эта новая республиканская образовательная система, разумеется, не содержала в себе ничего феминистского, она даже не была особенно революционной.

В этот нестабильный век, когда сменилось столько политических режимов - Консульство, за ним Империя, Реставрация, Июльская монархия, Вторая республика, Вторая империя, наконец, Третья республика, перед законодателями стояла в основном задача укоренить эту последнюю, внедрив её понятия в области нравов.

Точнее говоря, речь шла о том, чтобы освободить девушек из-под власти религиозных конгрегаций с их консервативным влиянием. Хотя женщины и лишены права голосовать, утверждал Виктор Дюрюи, девочек надо «оторвать от юбок кюре, не оставлять в их школах, ибо это угрожает демократическим идеалам» нового государства. Ведь сегодняшние девушки - матери завтрашних мужчин.

Таким образом, лицеи для девочек были призваны формировать воспитательниц будущих граждан, о «синих чулках» никто не помышлял.

Учебные программы тщательно адаптировались, исходя именно из понятия о будущем предназначении супруги и матери. Предметы, рассчитанные на размышление, в частности философия, были сочтены бесполезными и даже опасными: как бы то ни было, умствовать женщинам ни к чему, это сделает из них придир!

Латынь, а также греческий язык, необходимые для того, чтобы претендовать на престижную степень бакалавра, как бы невзначай исчезли из этих школьных программ.

А всё же дело резко сдвинулось с мёртвой точки. Более, чем раньше, образованные, более развитые, девушки становились прозорливее, мобильнее. Тем паче что лакуны в образовании, которое они получали, можно было самостоятельно восполнять чтением, путешествиями, частными занятиями с наставницей.

Когда духовная жизнь девиц «прекрасной эпохи» оживилась, они тотчас стали куда вольнее и в том, что касается жизни тела. Врачи, обеспокоенные пагубным воздействием монастырского затворничества и вынужденной неподвижности на здоровье девушек, давно настаивали, что им необходимы воздух, солнце, движение, просторная одежда без стеснительного корсета.

Но над ними ещё тяготела репутация шарлатанов - всем были памятны жестокие мольеровские сатиры на врачей, так что их никто не слушал.

Лишь на исходе XIX века, когда положительный эффект от их познаний становился всё более очевидным и их общественный вес неуклонно возрастал, им наконец удалось добиться, чтобы к ним прислушались.

К этому прибавилась и ещё одна причина, напрямую связанная с военной историей Третьей республики.

Французы, униженные поражением, которое нанесла им Германия в 1871 году, были одержимы мыслью о возвращении утраченных провинций - Эльзаса и Лотарингии.

Они мечтали о реванше и объясняли военную неудачу исключительно численным превосходством противника. Итак, они рассчитывали теперь, что женщины нарожают крепких красивых младенцев, завтрашних храбрых солдат.

Для этого, как объяснял профессор Адольф Пинар, создатель методики ухода за новорождёнными, необходимо, чтобы и сами девушки росли крепкими, отменно здоровыми, поскольку именно во время пренатальной жизни плода закладываются основы его силы.

Итак, медики перешли в наступление, под их напором прогресс в этой области семимильными шагами устремился вперёд. Личная гигиена приобрела небывалое прежде значение.

Вошли в моду занятия спортом. Юноши и девушки привилегированных сословий увлеклись теннисом, гимнастикой, верховой ездой, не говоря о пресловутом велосипеде, который стал эмблемой современности.

Они также открыли для себя благотворное воздействие долгих пеших прогулок по горам, морских купаний, талассотерапии. Девушка, которой всего полвека назад не позволялось даже смотреть на своё тело, научилась этому заново - теперь она его ещё и демонстрировала, и развивала движением.

Клара Гольдшмидт, будущая супруга Андре Мальро, рассказывает в мемуарах, что верховая езда была для неё откровением почти что чувственным.

До тех пор, отмечает она, ни одно из упражнений, которые ей навязывали, не приносило ни малейшего удовольствия. Гимнастика являлась для неё лишь изнурительной обязаловкой.

В воду девушка входила охотно, но чувствовала себя там неуклюжей. Зато на лошади всё получилось наоборот, хотя наездница, послушная обычаю, садилась верхом по-дамски, она вдруг ощутила, что «поладила с животным» .

Девушке полюбился язык тела, понятный обоим: движения её колен, сжимающих бока лошади, похожая на ласку игра рук, держащих поводья, скорость, обгоняющая само время, прогулки верхом по Булонскому лесу, где весенний воздух так живителен и душист. «Именно там, - заключает она, - во мне впервые проснулась радость оттого, что у меня есть тело» .

Врачи между тем уделяли всё больше внимания женскому телу - его ранам и травмам, включая те, что причиняла первая брачная ночь. Они стремились уберечь женщин от страданий, порой приносимых плотскими сношениями.

И главное, уберечь девушек от венерических болезней - опасности, возросшей к концу этого столетия. Девственное неведение, как предупреждали медики, особенно доктор Бреннус в 1895 году и доктор Кориво в 1898-м, провоцирует в недалёком будущем адюльтер.

Муж, удивлённый холодностью молодой жены, подвергнется искушению изменить ей - подыскать кого-нибудь погорячее. Она же, разочаровавшись в браке, рискует окончательно и бесповоротно закоснеть в своей фригидности… если тоже не пустится на поиски утешения в чьих-нибудь других объятиях.

За пределами медицинского общества нашлись люди, которые заходили в своих рассуждениях и того дальше, без колебаний ставя под сомнение догму о необходимости сохранения девственности.

В частности, Леон Блюм наделал шуму своей пламенной книгой «О браке», в которой требовал равной сексуальной свободы для мужчин и женщин.

Некто Куассак в 1898 году в книге, построенной как сборник советов отца семейства юношеству, тоже не побоялся заявить, что женщина, приобщённая к тайнам любви, станет гораздо лучшей супругой, нежели девственница.

Итак, уже стали поговаривать - о, разумеется, весьма робко - о сексуальном воспитании девушек.

Брошюрки с подобной информацией, обращённые к ним, появились в обороте начиная с 1903 года.

Брак по любви - идеал эпохи

Впрочем, главная идея, овладевшая умами на исходе века, не касалась ни тела, ни разума девушек и молодых людей - речь шла об их сердце.

В обществе восторжествовало представление о том, что браки надлежит заключать по любви. Правда, этот переворот в сознании не обошёлся без трудностей, многие ему противились. В привилегированном обществе родители девицы, прежде чем рассматривать вопрос о возможности супружеского союза, непременно наводили справки о семействе претендента, которое в свой черёд поступало так же.

Сама графиня де Панж подчёркивает, что брак по соглашению семей в среде высшей аристократии отнюдь не был упразднён. В 1900 году, констатирует она (в ту пору ещё звавшаяся Полиной де Брольи), существовали два пути к вступлению в брак: светские балы, где девушка могла показаться в хорошем обществе, и семейные связи.

Собственная мать Полины непрестанно твердила ей, что бесполезно надеяться отыскать родственную душу среди бойких бальных танцоров и что браки, заблаговременно обдуманные и устроенные, лучше, нежели «изнурительные поиски» жениха среди посетителей светских салонов. Когда Полина встретила на балу Жана де Панжа, в которого тотчас влюбилась, брак был заключён с большими проволочками, ибо, «как всегда бывает с браками по сердечной склонности, оба семейства только и делали, что выдумывали всё новые препятствия».

Жану и Полине, подобно большинству молодых людей их поколения, удалось одолеть сопротивление колеблющихся семейств.

Дело в том, что начиная с века Просвещения, слывущего также и веком нестрогих нравов, в умы проникла мысль о праве человека на счастье.

С тех пор индивидуализм стал безудержно развиваться. «Цунами любовных романов» затопило все сословия общества как во Франции, так и в других странах Европы. Наступил век романтизма, чувства вырвались на свободу, воображение воспламенилось.

При подобной атмосфере стремление молодёжи к бракам по любви выглядело настолько оправданным, что противостоять ему становилось чем дальше, тем труднее.

Рухнув, этот барьер, как фишка домино, опрокинул и другой - доселе непроницаемую преграду между полами. Правила благопристойности смягчаются.

Слово и взгляд вновь обретают свои законные права. Но плотское вожделение, тело, пол по-прежнему остаются запретными темами. Тем не менее происходит решительный сдвиг: кляп исчезает - слово, хоть и подцензурное, может быть высказано, и взгляд (при условии, что он скромен) более не принадлежит к сфере запретного.

Да и мамаши, хоть не перестают блюсти девственность своих дочерей, несколько ослабляют свою бдительность. У девушек и юношей возникают возможности общаться между собой ещё до того, как они выйдут в свет.

Порукой тому свидетельства юной Полины де Брольи, а ведь она происходит из весьма знатного семейства. Каждое лето она проводит в компании своих кузенов и племянников, а также приятелей своего брата Мориса.

Они вместе учатся теннису, устраивают автомобильные экскурсии, играют в следопытов и кладоискателей, вдохновлённые детективными романами Конан Дойла, разыгрывают пьески «из жизни преступников и сыщиков».

В высшем обществе, разумеется, фамильярность по-прежнему не в чести. Будущая графиня де Панж, напротив, подчёркивает, «насколько чопорными и неестественными были манеры молодых людей и девушек 1900-х годов, когда они общались между собой. Обращение на «ты» в свете считалось недопустимым даже между кузеном и кузиной, между женой и мужем. И никто никого не называл просто по имени» .

А всё же развлечения, которым юноши и девушки без всякой задней мысли предавались вместе где-нибудь в аллеях парка или в закоулках старого дома, порой приводили их к «романическим перипетиям, полным неожиданностей».

Таких шалостей их чрезвычайно церемонные бабушки ни за что бы не одобрили…

Игра во флирт - целомудренное бесстыдство

Итак, хотя рамки обычаев, условностей и запретов, тяготеющих над молодёжью, оставались очень тесными, они всё-таки немного раздвинулись.

При всей жёсткости своих шестерён механизм общественного устройства оставлял теперь юношеству простор для игры. Совсем немножко места, но и того хватило, чтобы появилась эта игра - флирт.

Он оставался робким, это был пока не более чем намёк, смутное предвестье революции, грядущей, но ещё далёкой. Тогда, в «прекрасную эпоху», речь шла не о потрясениях, а лишь о лёгком трепете.

О едва заметной, потаённой чувственной дрожи, мимолётно испытываемой в гостиных, сопровождаемой страхами, навязчивым смятением, заторможенностью.

Так называемый «флирт мертвого сезона» начинается обыкновенно – как должно быть каждому известно – в средине июня и длится до средины августа. Иногда (очень редко) захватывает первые числа сентября.

Арена «флирта мертвого сезона» – преимущественно Летний сад.

Ходят по боковым дорожкам. Только для первого и второго rendez-vous допустима большая аллея. Далее пользоваться ей считается уже бестактным.

«Она» никогда не должна приходить на rendez-vous первая. Если же это и случится по оплошности, то нужно поскорее уйти или куда-нибудь спрятаться.

Нельзя также подходить к условленному месту прямой дорогой, так, чтобы ожидающий мог видеть вашу фигуру издали. В большинстве случаев это бывает крайне невыгодно. Кто может быть вполне ответствен за свою походку? А разные маленькие случайности вроде расшалившегося младенца, который на полном ходу ткнулся вам головой в колена или угодил мячиком в шляпу? Кто гарантирован от этого?

Да и если все сойдет благополучно, то попробуйте-ка пройти сотни полторы шагов, соблюдая все законы грации, сохраняя легкость, изящество, скромность, легкую кокетливость и вместе с тем сдержанность, элегантность и простоту. Сидящему гораздо легче.

Если он мужчина, – он читает газету или «нервно курит папиросу за папиросой».

Если женщина, – задумчиво чертит по песку зонтиком или, грустно поникнув, смотрит, как догорает закат. Очень недурно также ощипывать лепестки цветка.

Цветы можно всегда купить по сходной цене тут же около сада, но признаваться в этом нельзя. Нужно делать вид, что они самого загадочного происхождения.

Итак, дама не должна приходить первая. Кроме того случая, когда она желает устроить сцену ревности. Тогда это не только разрешается, но даже вменяется в обязанность.

– А я уже хотела уходить…

– Боже мой! Отчего же?

– Я ждала вас почти полчаса.

– Но ведь вы назначили в три, а теперь еще без пяти минут…

– Конечно, вы всегда окажетесь правы…

– Но ведь часы…

– Часы здесь ни при чем…

– Ах да… Между прочим, я хотела у вас спросить, кто та дама… и т. д.

Это выходит очень хорошо.

Еще одно важное замечание: сцены ревности всегда устраиваются в Таврическом саду. Отнюдь не в Летнем. Почему? А я почем знаю – потому! Так уж принято. Не нами заведено, не нами и кончится.

Да кроме того, – попробуйте-ка в Летнем! Ничего не выйдет.

Таврический специально приноровлен. Там и печальные дорожки, и тихие пруды («Я желаю только покоя!…»), и вид на Государственную Думу («… и я еще мог надеяться!…»).

Да, вообще, лучше Таврического сада на этот предмет не выдумаешь.

Одно плохо: в Таврическом саду всегда страшно хочется спать. Для бурной сцены это условие малоподходящее. Для меланхолической – великолепно.

Если вам удастся зевнуть совершенно незаметно, то вы можете поднять на «него» или на «нее» свои «изумленные глаза, полные слез», и посмотреть с упреком.

Если же вы ненароком зевнете слишком уж откровенно, то вы можете, скорбно и кротко улыбнувшись, сказать: «Это нервное».

У вас, например, сильный насморк, и вы чихаете, как кошка на лежанке. Чиханье, не правда ли, всегда почему-то принимается как явление очень комического разряда. Даже сам чихнувший всегда смущенно улыбается, точно хочет сказать: «Вот видите, я смеюсь, я понимаю, что это очень смешно, и вовсе не требую от вас уважения к моему поступку!»

Чиханье для флирта было бы гибельным. Но вот тут-то и может спасти вовремя сказанное: «Ах! Это нервное!»

В некоторых случаях особо интенсивного флирта даже флюс можно отнести к разряду нервных заболеваний. И вам поверят. Добросовестный флиртёр непременно поверит.

Ликвидировать флирты мертвого сезона можно двояко. И в Летнем саду, и в Таврическом. В Летнем проще и изящнее. В Таврическом нуднее, затяжнее, но эффектнее. Можно и поплакать, «поднять глаза, полные слез»…

При прощании в Летнем саду очень рекомендуется остановиться около урны и, обернувшись, окинуть последний раз грустным взором заветную аллею. Это выходит очень хорошо. Урна, смерть, вечность, умирающая любовь, и вы в полуобороте, шляпа в ракурсе… Этот момент не скоро забудется. Затем быстро повернитесь к выходу и смешайтесь с толпой.

Не вздумайте только, Бога ради, торговаться с извозчиком. Помните, что вам глядят вслед. Уж лучше, понурив голову, идите через цепной мост (ах, он также сбросил свои сладкие цепи!…). Идите, не оборачиваясь, вплоть до Пантелеймоновской. Там уже можете купить Гала Петера и откусить кусочек.

Считаю нужным прибавить к сведению господ флиртеров, что теперь совсем вышло из моды при каждой встрече говорить:

– Ах! Это вы?

Теперь уже все понимают, что раз условлено встретиться, то ничего нет и удивительного, что человек пришел в назначенное время в назначенное место.

Кроме того, если в разгар флирта вы неожиданно натолкнетесь на какого-нибудь старого приятеля, то вовсе не обязательно при этом восклицание:

– Ах! Сегодня день неожиданных встреч. Только что встретилась с… (имярек софлиртующего), а теперь вот с вами!

Когда-то это было очень ловко и тонко. Теперь никуда не годится.

Убедительно просим не присылать статьи из интернета - их можно найти поисковыми машинами. Напишите свою, интересную и уникальную статью. Сфотографируйте и опишите лабораторную работу по физике, или химии, пришлите фотографии Вашей самоделки....
шлите статьи на адрес [email protected]

Наука о флирте. Секреты флирта.

В наше время уже практически никого не шокирует заигрывающее поведения многих, особенно молодых людей. Но если бы кто-нибудь из викторианского периода увидел бы поглаживание, поцелуй в губы или подмигивание, что стало привычной нормой, несомненно разразился бы большой скандал. Флирт прошел долгий путь развития – от допустимых правил поведения до спонтанных и открытых разговоров.

Некоторые элементы флирта существуют уже долгие века. В классическом справочнике искусства любви Kama Sutra описывается несколько способов флирта. Например, «игра в воде», мужчина ныряет в воду, подплывает к купающейся женщине, выплывает, касается ее и новь погружается под воду. Это чем-то напоминает невинный детский флирт. В викторианскую эпоху тоже существовали определенные правила поведения мужчин и женщин. Мужчина должен был всегда блюсти самое главное правило: «джентельмен не должен представляться женщине, не получив предварительно ее разрешения». После того как мужчину представили женщине, ему разрешается сопровождать ее «на концерты, балы, в оперу и т.д.». Мужчина, не созревший к браку, не должен проявлять чрезмерное внимание только одной леди».

Порядочная викторианская леди «не должна сразу проявлять свое внимание к мужчине, не зависимо от ее чувств к нему, но, с другой стороны, не должна быть очень сдержанной и негостеприимной». В 1881 году в Англии вышла книга о хороших манерах, правилах приличия, где подробно описывалось как брать девушку за руку и в каких случаях ее (руку) можно целовать.

Открытое проявление своих чувств считалось неприличным как со стороны женщины, так и мужчины. Проявить свой интерес к мужчине викторианская леди могла с помощью «флористики» или «языка цветов». Каждый цветок обозначал определенное чувство, поэтому, собрав целый букет из разных цветов, можно было выразить все свои чувства к этому человеку. Для понимания этого языка существовали специальные словари.

Сегодня молодые люди не утруждают себя таким сложным занятием как составление букетов из цветов, чтобы выразить свои чувства. За долгие годы нежное ухаживание превратилось в «охоту». Сегодня молодежь может флиртовать друг с другом находясь на расстоянии, переписываясь по Интернету или по мобильному телефону. Даже познакомившись на улице, люди часто обмениваются адресам электронных почт вместо телефонных номеров. Совершенно незнакомые люди знакомятся в Интернете, посылают друг другу «любовные послания» и фотографии. Однако, нужно быть очень осмотрительными, поскольку порой виртуальная реальность далека от действительности. К тому же в декабре 2007 году антивирусная компания обнаружила в Интернете новый русский вирус, который обычно распространяется по различным форумам. «Прикрепившись» к одному из пользователей, он отсылает от его имени порой чересчур откровенные письма.

Несколько способов знакомства:

Трудно подобрать одну универсальную фразу, которая помогала бы во всех ситуациях. Предлагаем Вашему вниманию несколько оригинальных способов знакомства:

Ой, извините, я потерял свой телефонный номер. Может, вы мне дадите свой?
-- Девушки, внимание – перепись населения. Ваши телефоны.
--Девушка, у меня к вам просьба. Можно, я подарю вам эти цветы? Я бы хотел увидеть вас когда-нибудь еще и подарить большой букет роз. Вы любите розы?
Ну и самый простой, и пожалуй самый не удачный: не подскажите который час?

Темой сегодняшней статьи, является флирт . Я считаю, что флирт лежит всегда в основе любых отношений между партнерами и именно при правильном и удачном флирте можно добиться расположения к себе любимого человека. Но как любовь, так и флирт - это искусство, которому надо учиться.

Само слово флирт (англ. flirt ) к нам пришло из английского языка. Дословно оно переводится, как кокетство, любовная игра или ухаживание. Сам проявляется в манере поведения, в основе которой лежит обмен знаками внимания, которые часто имеют сексуальный подтекст. Обычно различают 2 вида флирта. Женский флирт - кокетство, и мужской - соблазнение.

Сама история флирта корнями уходит в древние века, когда зарождались великие цивилизации. Родоначальницей флирта можно считать Клеопатру, царицу Египта. Для привлечения внимания мужского пола она использовала различные благовония и масла, а также лично изобрела отвары, которые придавали ее глазам особого чарующего блеска.

В Индии, азы и секреты искусства обольщения были описаны во всеми известной книге "Кама Сутра". К примеру, один из способов назывался «игра в воде» - когда мужчина нырял в воду, подплывал к купающейся женщине, а потом на некоторое время выплывал, касался ее и погружался снова в воду.

Со времен Клеопатры, флирту мало кто уделял особого внимания, вплоть до XVII века, когда известный английский писатель Лорд Честерфилд дал второе рождение флирту , описав его значение.

Уже начиная с 14 века, флирту начали уделять все больше и больше внимания и соблазн превратился в настоящее искусство. Средствами обольщения стало служить практически все - прическа, обувь, одежда, различные аксессуары, духи и конечно же манера поведение. Как леди, так и обычные куртизанки, начали стремиться подчеркнуть свою женственность и сексуальность. Они туго затягивали корсеты, надевали платья с декольте, делали оригинальные прически и оголяли плечи. Активно начало развиваться ювелирное мастерство, так как у золотых и серебренных украшений появилась новая функция - привлечение внимание мужчин к обнаженным участкам тела: запястьям и шее. В эти времена появились такие аксессуары, как ажурные зонтики, букеты живых цветов в руках у дам, вееры и причудливые шляпы.

О сути, правилах и техниках флирта уделяли внимание как женщины так и мужчины. Многие философы, писатели и деятели искусства пытались систематизировать все накопленные на тот момент знания по технике обольщения. Ниже приведены некоторые искрометные фразы, которые очень точно указывают на всю суть флирта:

Никогда не старайся произвести впечатление на женщину, иначе тебе придется держать фасон до конца своих дней, чтобы не разочаровать ее. (Уильям Клод Филдс)

Флирт - когда девушка не знает, чего она хочет, но всячески добивается этого. (Леонард Луис)

Путь к сердцу мужчины ведет через его желудок, но есть женщины, которые знают более короткий путь. (Жак Тати)

Цель всех любовных маневров - пасть вдвоем и как можно ближе друг к другу. (Войцех Бартошевский)

Флирт - это способ женщины дать понять мужчине, что она готова рассматривать его как сексуального партнера. (сексолог Александра Полеева)

Из этих высказываний можно подумать, что флирт - чисто женское орудие, но к счастью нет, иначе бы не появились такие мужские имена как Казанова или Дон Жуан.

А как вы относитесь к флирту? Пользуетесь или использовали какие-то в своей жизни? Может, именно искусство обольщения, помогло вам найти любимого человека?