Глава первая . Восточный ветер

Если ты хочешь отыскать Вишнёвый переулок, просто-напросто спроси у полисмена на перекрёстке. Он слегка сдвинет каску набок, задумчиво почешет в затылке, а потом вытянет палец своей ручищи в белой перчатке:

Направо, потом налево, потом опять сразу направо - вот ты и там! Счастливый путь!

И будь уверен, если ты ничего не перепутаешь, ты окажешься там - в самой середине Вишнёвого переулка: по одной стороне идут дома, по другой - тянется парк, а посредине ведут свой хоровод вишнёвые деревья.

А если ты ищешь Дом Номер Семнадцать - а скорее всего, так и будет, потому что ведь эта книжка как раз про этот дом,- ты его сразу найдёшь. Во-первых, это самый маленький домик во всём переулке. Кроме того, это единственный дом, который порядком облез и явно нуждается в покраске. Дело в том, что его нынешний хозяин, мистер Бэнкс, сказал своей жене, миссис Бэнкс:

Выбирай, дорогая, одно из двух: или чистенький, хорошенький, новенький домик, или четверо детей. Обеспечить тебе и то и другое я не могу. Не в состоянии.

И, хорошенько обдумав его предложение, миссис Бэнкс пришла к выводу, что пусть уж лучше у неё будет Джейн (старшая) и Майкл (младший) и Джон с Барбарой (они близнецы и самые-самые младшие).

Вот так всё и решилось, и вот почему семейство Бэнксов поселилось в Доме Номер Семнадцать, а с ними - миссис Брилл, которая для них готовила, и Элин, которая накрывала на стол, и Робертсон Эй, который стриг газон и чистил ножи и ботинки и - как не уставал повторять мистер Бэнкс - «зря тратил своё время и мои деньги».

И, конечно, там была ещё няня Кэти, которая, по правде говоря, не заслуживает того, чтобы о ней писали в этой книжке, потому что в то время, когда начался наш рассказ, она уже ушла из Дома Номер Семнадцать.

Не сказав ни здрассте, ни до свиданья!- как выразилась миссис Бэнкс.- Без предупреждения! А что мне делать?

Дать объявление, дорогая,- ответил мистер Бэнкс, натягивая ботинок.- И я бы не возражал, если бы Робертсон Эй тоже ушёл, потому что он опять почистил один ботинок, а к другому не прикоснулся. Люди могут подумать, что я очень односторонний человек!

Это совершенно неважно,- сказала миссис Бэнкс.- Ты так и не сказал, что мне делать с няней Кэти.

Не знаю, что ты с ней можешь делать, поскольку её здесь нет,- возразил мистер Бэнкс.- Но на её месте - я хочу сказать, на твоём месте - я послал бы кого-нибудь в «Утреннюю газету» дать объявление, что ДЖЕЙН, И МАЙКЛ, И ДЖОН, И БАРБАРА БЭНКС (НЕ ГОВОРЯ УЖЕ ОБ ИХ МАМЕ) НУЖДАЮТСЯ В САМОЙ ЛУЧШЕЙ НЯНЬКЕ С САМЫМ МАЛЕНЬКИМ ЖАЛОВАНЬЕМ, И НЕМЕДЛЕННО! А потом я бы сидел и любовался, как няньки выстраиваются в очередь у нашей калитки, и я бы очень рассердился на них за то, что они задерживают уличное движение и создают пробку, так что мне приходится дать полисмену шиллинг за труды. А теперь мне пора бежать. Бр-р, как холодно! Как на Северном полюсе! Откуда ветер дует?

С этими словами мистер Бэнкс высунул голову, в окно и посмотрел в сторону дома Адмирала Бума. Адмиральский дом стоял на углу. Это был самый большой дом в переулке, и весь переулок очень гордился им, потому что он выглядел точь-в-точь как корабль. Даже в палисаднике стояла мачта с флагом, а на крыше был позолоченный флюгер в виде подзорной трубы.

Ага!- сказал мистер Бэнкс, поспешно убрав голову.- Адмиральский телескоп говорит, что ветер восточный. Я так и думал. То-то у меня кости ноют. Надо бы надеть два пальто.

И он рассеянно поцеловал жену в нос, помахал рукой детям и отправился в Сити.

Сити - это было такое место, куда мистер Бэнкс ходил каждый день - понятно, кроме воскресений и праздников,- и там он сидел с утра до вечера в большом кресле за большим столом и работал, или, как говорят у нас в Англии, делал деньги. И дети твёрдо, знали, что папа весь день без передышки трудится, вырезая шиллинги и пенсы и штампуя монетки в полкроны и трёхпенсовики. А по вечерам он приносил их домой в своём чёрном портфельчике. Иногда он давал монетку-другую Джейн и Майклу (в копилку), а уж если он не мог, то говорил: «Банк лопнул», и ребята понимали, что ничего не попишешь - значит, папа сегодня сделал слишком мало денег.

Ну вот, значит, мистер Бэнкс ушёл со своим чёрным портфелем, а миссис Бэнкс ушла в гостиную и сидела там весь день и писала в газеты просьбы прислать ей поскорей несколько нянек; а наверху, в детской, Джейн и Майкл глядели в окошко и старались угадать, кого же им пришлют. Они были рады, что няня Кэти ушла, потому что они её не очень любили. Она была старая и толстая, и от неё всегда неприятно пахло лекарствами. Кто бы ни пришёл, думали ребята, всё равно это будет лучше, чем няня Кэти, а может быть - и гораздо лучше.

Когда солнце уже собиралось закатиться за парк, пришли миссис Брилл и Элин - накормить старших ужином и выкупать Близнецов. А после ужина Джейн и Майкл опять уселись у окна, ожидая возвращения папы и слушая, как восточный ветер свистит в голых ветках вишен в переулке. Деревья так гнулись и вертелись под его порывами, что в сумерках могло показаться, будто они сошли с ума и стараются вырвать свои корни из земли.

Вот он идёт!- вдруг сказал Майкл, показывая на тёмный силуэт, внезапно выросший перед калиткой.

Джейн вгляделась в темноту.

Это не папа,- сказала она.- Это кто-то другой.

Тут силуэт, сгибаясь и пошатываясь под ударами ветра, открыл калитку, и дети увидели, что он принадлежит женщине. Одной рукой она придерживала шляпку, в другой тащила большую сумку.

И вдруг - Майкл и Джейн не поверили своим глазам,- едва женщина вошла в садик, она поднялась в воздух и полетела прямо к дому! Да, было похоже на то, что ветер сперва донёс её до калитки, подождал, пока она откроет, а потом принёс её прямо к парадной двери.

Весь дом так и задрожал, когда она приземлилась!

Вот это да!- сказал Майкл.

Пошли посмотрим, кто это!- сказала Джейн и, схватив Майкла за руку, потащила его через всю детскую на лестничную площадку - их любимый наблюдательный пункт, откуда было прекрасно видно всё, что происходит в прихожей.

И вот ребята увидели, что их мама выходит из гостиной, а незнакомка идёт за ней. Сверху были видны её гладкие, блестящие чёрные волосы. «Как у деревянной куклы»,- шепнула Джейн. Незнакомка была худая, с большими руками и ногами и довольно маленькими, пронзительными синими глазами.

Вы увидите, они очень послушные ребятки,- говорила ей миссис Бэнкс.

Майкл сильно двинул Джейн локтем под ребро.

С ними не будет никаких хлопот,- продолжала миссис Бэнкс не очень уверенно, поскольку она сама не слишком верила в то, что говорила.

Ребятам показалось, что гостья фыркнула, словно и она не очень поверила.

Миссис Бэнкс остолбенела.

Но, мне кажется, это принято,- сказала она.- Я имею в виду… Я хочу сказать - все люди так делают.

Весьма старомодный обычай, по-моему!- отвечал суровый голос.- Весьма! Совершенно устарелый и несовременный!

Надо вам сказать, что миссис Бэнкс больше всего на свете боялась показаться старомодной и несовременной. Ужасно боялась. Поэтому она поспешно сказала:

Тогда очень хорошо. Не будем говорить об этом. Я просто спросила на тот случай, если бы… ммм… если бы вы сами захотели. Детская наверху.

И она пошла вперёд, ни на минуту не переставая говорить. Потому-то она и не заметила того, что происходило за её спиной. Зато Джейн и Майкл, наблюдавшие с верхней площадки, превосходно видели, какую необыкновенную вещь сделала гостья.

Она поднялась следом за миссис Бэнкс, указывающей ей дорогу. Но как! Не выпуская из рук свою большую сумку, она просто-напросто села на перила… и… преспокойно въехала по ним на верхнюю площадку!

Джейн и Майкл прекрасно знали, что никто на свете этого сделать не может. Съехать по перилам вниз - пожалуйста, они сколько раз сами в этом упражнялись. Но въехать наверх?! Так не бывает!

Поражённые ребята уставились на посетительницу…

Ну, значит, всё улажено,- сказала мама со вздохом облегчения.

Почти. Если, конечно, меня это устроит,- ответила незнакомка, вытерев нос большим платком в крупный красный горошек.

Вы здесь, дети?- сказала миссис Бэнкс, наконец заметившая ребят.- Что вы тут делаете? Это ваша новая няня, Мэри Поппинс. Джейн, Майкл, поздоровайтесь. А вот это,- она показала рукой на колыбельку, где спали малыши,- наши Близнецы.

Мэри Поппинс внимательно разглядывала ребят, всех по очереди, и как будто бы решала про себя, нравятся они ей или нет.

Мы вам подходим?- сказал Майкл.

Майкл, веди себя прилично!- сказала мама.

Мэри Поппинс невозмутимо продолжала испытующим взором разглядывать ребят. Наконец она громко засопела, что, как видно, свидетельствовало о том, что она приняла решение, и сказала:

Я принимаю ваше предложение.

«И клянусь тебе всем на свете,- рассказывала потом миссис Бэнкс своему супругу,- можно было подумать, что она оказала нам особую честь!»

«А почему бы и нет?» - откликнулся мистер Бэнкс, на мгновение высунув нос из-за газеты и тут же спрятав его обратно.

Когда мать ушла, Джейн и Майкл бочком двинулись к Мэри Поппинс, которая продолжала стоять неподвижно, как столб, сложив руки на животе.

Как вы пришли?- спросила Джейн.- Нам показалось, что вас принесло ветром.

Так и есть,- ответила Мэри Поппинс. И она размотала шарф, сняла шляпу и повесила её на спинку кровати.

Казалось, Мэри Поппинс не собирается больше ни о чём говорить, поэтому и Джейн тоже помалкивала. Но, когда Мэри Поппинс наклонилась, собираясь распаковать свою сумку, Майкл не выдержал.

Какая смешная сумка!- сказал он, потрогав её пальцем.

Ковёр!- сказала Мэри Поппинс, вставляя ключ в замочек.

Внутри ковёр?

Нет! Снаружи!

А-а!- сказал Майкл.- Понятно!- Хотя, по правде говоря, ему далеко не всё было понятно.

Тем временем ковровая сумка была открыта и, к величайшему удивлению Майкла и Джейн, оказалась совершенно пустой.

Вот так так!- сказала Джейн.- Там совсем ничего нет!

Что значит - ничего нет?- спросила Мэри Поппинс, выпрямляясь с таким видом, словно её кровно обидели.- Ты сказала - ничего нет?

И с этими словами она достала из совершенно пустой сумки накрахмаленный белый фартук и надела его. Затем она вынула оттуда большой кусок туалетного мыла, зубную щётку, пакетик шпилек, флакон духов, складной стул и коробочку таблеток от кашля.

Джейн и Майкл вытаращили глаза.

Я же сам видел!- прошептал Майкл.- Там совсем-совсем ничего не было!

Ш-ш!- шепнула Джейн.

Мэри Поппинс достала из сумки большую бутыль с ярлыком: «Принимать по чайной ложке перед сном!»

Это ваше лекарство?- спросил Майкл встревожено.

Нет, твоё,- сказала Мэри Поппинс, сунув ему ложку под самый нос.

Майкл, как он ни был ошеломлён, сморщился и начал протестовать:

Я не хочу! Мне не нужно! Я не буду!

Но Мэри Поппинс не сводила с него взгляда, и вдруг Майкл почувствовал, что невозможно смотреть на Мэри Поппинс и не слушаться. Было в ней что-то странное и необыкновенное, от чего делалось и страшно, и весело!

Ложка придвинулась ещё ближе. Майкл сделал глубокий вздох, закрыл глаза и глотнул.

Блаженная улыбка расплылась по всей его мордашке. Восхитительно! Он проглотил лекарство и чмокнул языком.

Клубничное мороженое!- сказал он в восторге.- Вот это да! Ещё, ещё, ещё!

Но Мэри Поппинс всё с тем же строгим выражением уже наливала новую порцию - для Джейн. Серебристая желтовато-зелёная жидкость наполнила ложку. Джейн снадобье тоже понравилось.

Лимонный сок с сахаром,- сказала она и облизала губы. Но, увидев, что Мэри Поппинс направляется с бутылкой к Близнецам, она попыталась её остановить: - Пожалуйста, не надо! Они ещё маленькие! Им это вредно!

Однако на Мэри Поппинс это не произвело ни малейшего впечатления. Бросив предостерегающий, свирепый взгляд на Джейн, она поднесла ложку к губам Джона.

Он с жадностью проглотил питьё, пролив несколько капель на свой нагрудник, и Джейн и Майкл увидели, что на этот раз в ложке было молоко. Потом получила свою порцию Барбара; она почмокала губами и облизала ложку два раза.

А затем Мэри Поппинс налила новую дозу и торжественно приняла её сама.

Пунш с ромом,- сказала она, причмокнув, и заткнула бутылку пробкой.

У Майкла и Джейн глаза прямо-таки вылезли на лоб от изумления, но только им не пришлось долго удивляться, потому что Мэри Поппинс, поставив чудесную бутылку на каминную полку, обернулась к ним.

А теперь,- сказала она,- марш в кровать!

И она помогла им раздеться, причём они заметили, что те же самые крючки и пуговицы, которые доставляли няне Кэти столько хлопот, у Мэри Поппинс расстёгивались сами, стоило ей на них взглянуть.

Не прошло и минуты, как ребята оказались в кроватях. При слабом свете ночника они продолжали наблюдать, как Мэри Поппинс разбирает остальные свои вещи.

Из ковровой сумки она достала: семь фланелевых ночных рубашек, четыре полотняных, пару туфель, коробку домино, две купальные шапочки, альбом с открытками и зонтик - зонтик с ручкой в виде головы попугая!

Наконец она вытащила из сумки кровать-раскладушку - уже застеленную, даже с покрывалом и пуховым одеялом - и поставила её между колыбельками Джона и Барбары.

Джейн и Майкл сидели в кроватях, обхватив колени руками, и только таращили глаза. Сказать они ничего не могли - оба были слишком потрясены. Но, конечно, оба они понимали, что в Доме Номер Семнадцать по Вишнёвому переулку происходит нечто поразительное и непостижимое.

А Мэри Поппинс, накинув на голову фланелевую ночную рубашку словно палатку, начала под ней раздеваться.

И тут Майкл, совершенно очарованный всем происшедшим, нарушил молчание.

Мэри Поппинс!- воскликнул он.- Вы никогда от нас не уйдёте, правда?

Ответа из-под фланелевой палатки не последовало.

Встревоженный Майкл снова не выдержал.

Вы от нас не уйдёте, правда?- повторил он.

Над ночной рубашкой вынырнула голова Мэри Поппинс. Вид у неё был очень свирепый.

Ещё одно слово из этого района,- угрожающе проговорила она,- и я позову полисмена!

Я же только хотел сказать,- начал Майкл растерянно,- что мы надеемся, что вы долго-долго будете с нами…

Он запнулся и замолчал, весь красный и сконфуженный. Мэри Поппинс молча переводила взгляд с него на Джейн и обратно. Потом она презрительно фыркнула.

Останусь, пока ветер не переменится,- коротко сказала она, задула свечу и легла в постель.

Тогда всё в порядке,- сказал Майкл наполовину про себя, наполовину обращаясь к Джейн.

Но Джейн его не слышала. Она думала обо всём, что произошло, и о том, что ещё теперь будет…

Вот так Мэри Поппинс поселилась в Доме Номер Семнадцать в Вишнёвом переулке. И хотя порой кое-кто вздыхал о тех, более обычных и спокойных днях, когда домом правила няня Кэти, всё же, в общем, все были рады появлению Мэри Поппинс. Мистер Бэнкс был рад потому, что она пришла сама и не задержала уличного движения и ему не пришлось давать шиллинг полисмену. Миссис Бэнкс была рада потому, что она теперь могла всем рассказывать, что у её детей няня настолько современная, что даже не признаёт рекомендаций. Миссис Брилл и Элин были рады, что они могут теперь распивать целыми днями в кухне крепкий чай и не обязаны возглавлять ужины в детской. Робертсон Эй был рад потому, что у Мэри Поппинс была только одна пара ботинок и она чистила её сама…

Но никто не знал, что думала об этом сама Мэри Поппинс, потому что Мэри Поппинс никогда никому ничего не рассказывала…
Трэверс П.

Часть вторая

Мэри Поппинс возвращается

Глава первая

Утро было чудесное - такое утро, когда всё блестит и сияет чистотой, словно ночью во всём мире сделали генеральную уборку.

Чёткие тени вишнёвых деревьев аккуратно лежали поперек переулка; окна домов вспыхивали и мигали - уже открывались ставни и жалюзи. Но нигде не было слышно ни звука, только звенел колокольчик мороженщика, катавшего свою тележку взад и вперёд.

«Не проходи мимо! Попробуй!» - гласил транспарант, укреплённый на тележке.

И вот из-за угла появился трубочист и поднял чёрную, измазанную сажей руку.

Мороженщик со звоном подкатил к нему.

На пенни! - лаконично сказал трубочист.

Он опёрся на свои метёлки и стал вылизывать мороженое кончиком языка.

Когда вафельный стаканчик опустел, он завернул его в платок и спрятал в карман.

Вы не едите вафель? - спросил мороженщик, очень удивлённый.

Нет. Собираю коллекцию, - сказал трубочист.

Он собрал метёлки и вошёл в дом Адмирала Бума через парадную дверь - ведь чёрного хода там, в отличие от дома мисс Ларк, не было…

Мороженщик снова покатил свою тележку по переулку, не переставая звенеть в колокольчик.

Странно, - пробормотал он, - никогда тут не бывало так тихо!

И в тот самый миг, когда он оглянулся в поисках покупателей, из Дома Номер Семнадцать донёсся громкий крик.

Мороженщик поспешно покатил туда свою тележку в надежде на заказ.

Сил моих нет! Никаких моих сил больше нет!? - кричал мистер Бэнкс, бегая в ярости от парадной двери к лестнице.

Что случилось? - испуганно спросила миссис Бэнкс, выбегая из столовой. - Что это ты там пинаешь?

Мистер Бэнкс снова изо всех сил лягнул ногой, и что-то чёрное покаялось вверх по лестнице.

Моя шляпа! - сквозь зубы проворчал он. - Мой парадный котелок!

Он взбежал на лестницу и снова наподдал шляпу ногой. Котелок, завертевшись, как волчок, на выложенном плиткой полу, покатился к ногам миссис Бэнкс.

А что с ним случилось? - встревоженно спросила миссис Бэнкс.

Про себя она беспокоилась, не случилось ли чего с её супругом.

Посмотри - увидишь! - проревел он.

Миссис Бэнкс, дрожа, наклонилась и подняла шляпу. Весь котелок был покрыт большими пятнами; они были липкие и чем-то пахли.

Миссис Бэнкс понюхала поля шляпы.

Пахнет гуталином, - сказала она.

Это и есть гуталин! - рявкнул мистер Бэнкс. - Робертсон Эй почистил мне шляпу обувной щёткой! Наваксил мой котелок!

У миссис Бэнкс вытянулось лицо.

Бог знает, что творится в этом доме! - продолжал мистер Бэнкс. - Всё кувырком! Всё вверх тормашками! Вода для бритья слишком горячая, кофе - холодный! А теперь ещё это!

Он вырвал шляпу из рук жены и схватил свой портфель.

Я ухожу! - объявил он. - И не знаю, вернусь или нет! Скорей всего, я уйду в далёкое плавание!

Тут он нахлобучил злополучный головной убор, с грохотом захлопнул дверь и выбежал из калитки так стремительно, что сбил с ног мороженщика, который всё это время с интересом слушал их разговор.

Сам виноват! - сварливо сказал мистер Бэнкс. - Нечего тут торчать!

И он помчался по переулку в Сити, и его начищенный котелок блестел на солнце, словно драгоценный камень.

Мороженщик осторожно поднялся и, убедившись, что все кости целы, сел на край тротуара и вознаградил себя большой порцией пломбира…

О боже! - сказала миссис Бэнкс, когда калитка захлопнулась. - Это так и есть. Всё у нас вверх тормашками! То одно, то другое. С тех пор как Мэри Поппинс от нас ушла, всё идёт кувырком!

Она села на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей в детскую, достала свой носовой платок и расплакалась.

И, плача, она припомнила всё, что произошло с того дня, когда Мэри Поппинс так неожиданно и таинственно исчезла.

Вскоре после её ухода появилась няня Грин и ушла, не прожив и недели, потому что Майкл плюнул на неё. Её сменила няня Браун, которая как-то днём пошла гулять и пропала. И только спустя долгое время они обнаружили, что вместе с ней пропали все серебряные ложки…

Затем появилась мисс Квигли, гувернантка, с которой пришлось расстаться, потому что она имела обыкновение по утрам - до завтрака! - по три часа играть гаммы, а мистер Бэнкс не особенно любил музыку.

А потом, - всхлипывала миссис Бэнкс в платочек, - потом у Джейн была корь, и лопнул душ в ванной, и морозом побило вишни, и…

Простите, мэм!

Миссис Бэнкс подняла глаза и увидала миссис Брилл, кухарку.

В трубе на кухне сажа горит! - мрачно объявила миссис Брилл.

О господи! Только этого не хватало! - закричала миссис Бэнкс. - Скажите Робертсону Эй, пусть он погасит! Где он?

Спит, мэм, спит в чулане. А когда этот парень спит, его не разбудит никто на свете - разве что землетрясение или целый полк барабанщиков! - говорила миссис Брилл, идя за хозяйкой в кухню.

Кое-как им удалось погасить огонь самим, но злоключения миссис Бэнкс на этом не кончились.

Не успела она позавтракать, как на лестнице раздался страшный стук, грохот и звон.

Что там ещё? - выскочила из-за стола миссис Бэнкс, спеша к месту происшествия.

Ой, нога, нога! - вопила Элин, горничная. - Пропала моя головушка!

Она сидела на ступеньке среди горы разбитой посуды и громко стонала.

А что с ней такое? - раздражённо спросила миссис Бэнкс.

Глупости! Вы растянули щиколотку, вот и всё.

Но Элин застонала ещё громче.

Ой, нога, нога! Пропала моя головушка! - повторяла она, рыдая.

В этот момент из детской донеслись пронзительные вопли Близнецов. Они подрались из-за синей целлулоидной уточки. Одновременно Майкл и Джейн, рисовавшие на обоях, яростно спорили, какой хвост нарисовать зелёной лошадке - красный или синий. И громче всего в этом содоме слышались равномерные, как барабанный бой, стоны Элин:

Ой, нога, нога! Пропала моя головушка!

Ну, - сказала миссис Бэнкс, схватившись за голову, - это последняя капля!

Она помогла Элин добраться до постели и сделала ей холодный компресс на ногу. Затем она поднялась в детскую. Джейн с Майклом бросились к ней.

У неё должен быть красный хвост, верно? - настаивал Майкл.

Мама, не вели ему говорить глупости! Не бывает лошадок с красными хвостами, правда ведь? - не уступала Джейн.

Ну, покажи мне тогда лошадь с синим хвостом! Покажи! - орал Майкл.

Это моя утка! - вопил Джон, вырывая утку у Барби.

Моя, моя, моя! - пищала Барби, вырвав утку у братца.

Мама в отчаянии заломила руки:

Дети! Дети! Замолчите, или я сойду с ума!

Мгновенно воцарилась тишина. Ребята с большим интересом глядели на маму. Правда она сойдёт с ума? И какая она тогда станет?

Так вот, - сказала миссис Бэнкс, - вы ведёте себя ужасно! А бедная Элин повредила щиколотку. Смотреть за вами некому. Отправляйтесь в парк и играйте там до чая. Джейн и Майкл, вы должны присматривать за малышами. Джон, уткой пусть поиграет Барби, а ты возьмёшь её вечером. Можешь захватить с собой своего нового змея, Майкл. А теперь - надевайте шапки и отправляйтесь!

А я хочу дорисовать лошадку, - упрямо начал Майкл.

Зачем нам идти в парк! - жалобно захныкала Джейн. - Там нечего делать!

Затем, - отвечала миссис Бэнкс, - что мне необходим покой! И если вы сейчас же пойдёте и будете хорошо себя вести, к чаю будет кокосовый торт!

И, прежде чем успел разразиться новый взрыв, она нахлобучила на детей шапки и согнала весь выводок вниз.

Осторожнее переходите через дорогу! - прокричала она вслед, когда ребята выходили из калитки.

Джейн катила коляску, Майкл нёс своего змея.

Ребята посмотрели налево - никого и ничего.

Они посмотрели направо - тоже никого, кроме мороженщика, звонившего в свой колокольчик в другом конце переулка.

Джейн решительно двинулась вперёд. Майкл следом.

Что это за жизнь! - пожаловался он своему змею. - Всё всегда плохо!

Джейн докатила коляску до пруда и остановилась.

Ну-ка, - сказала она, - дайте мне уточку!

Малыши завопили и вцепились в утку изо всех сил. Джейн с трудом разжала их пальчики.

Смотрите, - сказала она, опустив утку в пруд. - Смотрите, крошки, она поплыла в Индию!

Утка важно плыла по волнам. Близнецы смотрели на неё и ревели. Джейн обежала пруд, поймала утку и отправила её в обратный рейс.

А теперь, - сказала она весело, - она плывёт в Англию!

Не похоже было, чтобы Близнецов это очень развеселило.

А теперь в Америку.

Они заревели ещё громче.

Джейн всплеснула руками.

Майкл, ну что нам с ними делать? Отдать им утку - они подерутся, не отдавать - будут хныкать!

Я сейчас змея запущу! - сказал Майкл. - Смотрите, дети, смотрите!

Он поднял красивого, жёлто-зелёного змея и стал разматывать бечёвку.

Близнецы наблюдали за ним без особого интереса. Глаза их были полны слёз.

Майкл поднял змея высоко над головой и побежал. Змей чуть-чуть подлетел и тут же шлёпнулся на траву.

Давай ещё раз! - ободрила брата Джейн.

Ты подержи, когда я побегу, - сказал Майкл.

На этот раз змей взлетел немного выше. Но его длинный, украшенный кисточками хвост зацепился за ветки большой липы; бечёвка запуталась, и змей бессильно повис на дереве.

Близнецы громко завыли.

О господи! - сказала Джейн. - Ничего сегодня не получается!

Эй, эй, эй! Что это такое? - прозвучал сзади строгий голос.

Ребята обернулись и увидели паркового сторожа в красной форменной куртке и фуражке. Он подбирал разбросанные бумажки, нанизывая их на остроконечную палку.

Джейн показала на липу. Сторож поглядел вверх, и лицо у него стало очень строгое.

Ай-ай-ай! Вы нарушили правила! Это никуда не годится! Разве вы не знаете - здесь сорить не разрешается! Ни на земле, ни на деревьях!

Это не сор, - сказал с возмущением Майкл. - Это змей!

Сторож подошёл поближе к липе и вдруг расплылся в радостной, добродушной, даже чуть глуповатой улыбке:

Верно, змей! А я, ребятки, очень-очень давно не пускал змея - с тех пор как был мальчиком!

Он мигом влез на дерево и спустился, осторожно держа змея под мышкой.

Сейчас запустим! - сказал он радостно. - Намотаем бечёвочку, и он у нас ого-го как полетит!

Он протянул руку за катушкой. Майкл крепко стиснул катушку в руке.

Спасибо, я хочу сам.

Давай вместе, а? - просительно сказал сторож. - Я ведь его тебе достал, не забудь. И я не пускал змея с тех пор, как был мальчиком!

Ладно, - сказал Майкл, не желая быть невежливым.

Вот спасибо! - обрадовался сторож. - Значит, я возьму змея и отойду на десять шагов по газону. А когда я скажу «пошёл», ты побежишь. Идёт?

Сторож двинулся, вслух считая шаги:

- …восемь, девять, десять!

Он обернулся и поднял змея над головой.

Пошёл! - крикнул он.

Майкл пустился бегом.

Бечёвка крепко натянулась, и катушка завертелась в его руке.

Пошёл! - повторил сторож.

Майкл обернулся. Змей стремительно набирал высоту. Он, как ракета, всё выше и выше поднимался в небо, щёлкая хвостом.

Сторож вытаращил глаза.

В жизни не видел такого змея, даже когда был мальчиком! - пробормотал он.

Тут лёгкое облачко на мгновение закрыло солнце. И стало приближаться.

Оно летит прямо к нашему змею! - взволнованным шёпотом сказала Джейн.

А змей всё поднимался - стремительно и уверенно.

Вот он стал уже еле заметным тёмным пятнышком в небесах. Облако не спеша двигалось к нему. Ближе, ближе…

Пропал! - сказал Майкл, когда пятнышко исчезло за тонкой серой завесой.

Джейн слегка вздохнула. Наступила странная тишина. Даже Близнецы тихо сидели в коляске. Только бечёвка рвалась у Майкла из рук, словно силясь связать воедино небо и землю…

Ребята затаив дыхание ждали, когда змей покажется снова.

Наконец Джейн не выдержала.

Майкл! - крикнула она. - Тащи! Тащи обратно!

Майкл перевернул катушку и сильно потянул бечёвку.

Она не поддавалась. Он дёргал и дёргал, пыхтя и отдуваясь.

Не могу! - сказал он. - Не идёт!

Давай помогу, - сказала Джейн. - А ну-ка!

Но, как они ни тянули, бечёвка не уступала, и змей не выходил из-за облака.

Дайте-ка мне, - сказал сторож важно. - Когда я был мальчиком, мы делали вот так. - И он ухватил бечёвку повыше руки Джейн и коротко, сильно дёрнул.

Казалось, бечёвка слегка пошла.

А ну, все вместе - взяли!

Сторож сбросил фуражку, Джейн и Майкл крепко упёрлись ногами в землю, и все принялись тянуть изо всей мочи.

Идёт! - пропыхтел Майкл.

Внезапно бечёвка ослабла, и маленькая вёрткая фигурка пробила облако и плавно пошла вниз.

Наматывай! - рявкнул сторож, кивнув Майклу.

Но бечёвка уже сама собой наматывалась на катушку. Всё ниже и ниже спускался змей, отплясывая в воздухе какой-то дикий танец.

Джейн ахнула.

Что же это такое? - крикнула она. - Это не наш змей! Это совсем другой!

Они вгляделись.

Совершенно верно. Змей из жёлто-зелёного превратился в тёмно-синего!

И тут ахнул Майкл.

Джейн! Джейн! - завопил он. - Это совсем не змей. Это как будто… по-моему, это…

Майкл, тащи, тащи скорей! - задыхалась Джейн. - А то я умру!

У них были все основания взволноваться.

Хотя неизвестный предмет, снижавшийся вместо змея на бечёвке, парил ещё выше самых высоких деревьев, уже можно было различить странно знакомые очертания человеческой фигуры…

…Тёмно-синее пальто…

…Соломенную шляпу…

…Зажатый под мышкой зонтик…

…Ковровую сумку…

Она! - ликующе закричала Джейн. - Это она!

Я так и знал! - заорал Майкл, дрожащими от волнения руками сматывая бечёвку.

Батюшки! - пробормотал сторож, изо всех сил протирая глаза. - Батюшки!

…Вот блеснули серебряные пуговицы… Стало видно, как качаются цветы на шляпке… И наконец солнце осветило хорошо знакомые черты - блестящие синие глаза, курносый нос и угольно-чёрные, как у деревянной куклы, волосы.

И, когда фигура аккуратно и плавно опустилась на лужайку под липой, никаких сомнений не оставалось!

Ребята опрометью кинулись туда.

Мэри Поппинс! Мэри Поппинс! - кричали они.

Оба мгновенно повисли на ней.

Близнецы в коляске кричали, как петухи на заре. Сторож то открывал, то закрывал рот, словно хотел что-то сказать, но не находил слов.

Дождались! Дождались! Дождались! - вопил как зарезанный Майкл, хватая то её руку, то сумку, то зонтик - ему было всё равно что, лишь бы чувствовать, что она действительно здесь.

Мы знали, что вы вернётесь! Мы нашли письмо с оревуаром! - кричала Джейн, изо всех сил обнимая синее пальто.

Довольная улыбка осветила на мгновение лицо Мэри Поппинс. Улыбнулись и рот, и нос, и синие глаза. Но только на мгновение.

Вы меня очень обяжете, - сказала она, высвобождаясь из ребячьих рук, - если вспомните, что находитесь в общественном месте. Это городской парк, а не зоопарк! Как вы себя ведёте? И где, позвольте спросить, ваши перчатки?

Ребята принялись лихорадочно шарить в карманах.

Гхм! Наденьте их, будьте любезны!

Дрожа от счастья и волнения, Джейн и Майкл натянули перчатки и надели шапки.

Мэри Поппинс подошла к коляске. Близнецы радостно заворковали, когда она устроила их поудобнее и поправила плед.

Она оглянулась.

Кто пустил эту утку в пруд? - спросила она строгим, суровым голосом, который они так хорошо знали.

Это я, - сказала Джейн. - Для Близнецов. Она плывёт в Америку.

Тогда потрудись вытащить её. Она плывёт не в Америку - или куда вы там придумали, - а домой пить чай.

И, повесив свою ковровую сумку на ручку коляски, она покатила Близнецов к выходу из парка.

Сторож загородил ей дорогу. К нему наконец вернулся дар речи.

Послушайте! - сказал он, глядя на неё во все глаза. - Мне придётся написать рапорт! Это против правил. Тут запрещено сваливаться с неба! Откуда вы взялись, хотел бы я знать, а?

Он замолчал - Мэри Поппинс смерила его таким взглядом, что ему сразу захотелось быть где-нибудь в другом месте.

Если бы я была парковым сторожем, - сказала она с достоинством, - я бы надела фуражку и застегнула тужурку. Позвольте!

И, надменно отстранив его жестом, она проследовала дальше.

Сторож, покраснев, нагнулся за своей фуражкой. А когда он вновь поднял глаза, Мэри Поппинс и ребята уже скрылись в воротах Дома Номер Семнадцать.

Сторож посмотрел на дорожку. Потом на небо. Потом опять на дорожку.

Он снял фуражку, почесал в затылке и снова надел её.

Ни в жизнь ничего подобного не видел! - сказал он, запинаясь. - Даже когда я был мальчиком!

И он удалился в растерянности, продолжая что-то бормотать.

* * *

Мэри Поппинс, вы ли это! - встретила её в прихожей миссис Бэнкс. - Откуда вы взялись? Из голубой дали?

Да, да! - начал было Майкл весело. - Она спустилась на…

Он осекся, потому что Мэри Поппинс бросила на него уничтожающий взгляд.

Я встретила их в парке, мэм, - сказала она, обращаясь к миссис Бэнкс, - и привела домой.

Вы собираетесь, следовательно, остаться у нас?

В настоящее время да, мэм.

Понимаете ли, Мэри Поппинс, в прошлый раз вы ушли от нас, не сказав ни… без предупреждения. Как я могу знать, что вы этого опять не сделаете?

Никак, мэм, - спокойно согласилась Мэри Поппинс.

Миссис Бэнкс опешила.

Но… но… вы ведь больше не уйдёте так? - неуверенно спросила она.

Не могу сказать заранее, мэм.

О! - сказала миссис Бэнкс, потому что ничего лучшего в данную минуту она придумать не смогла.

И, прежде чем она пришла в себя от изумления, Мэри Поппинс взяла свою ковровую сумку и повела ребят наверх.

Миссис Бэнкс проводила их взглядом.

Дверь детской тихо закрылась.

Тогда, с облегчением вздохнув, она побежала к телефону.

Мэри Поппинс вернулась! - радостно сказала она в трубку.

Правда? - сказал мистер Бэнкс на другом конце провода. - Тогда, пожалуй, я тоже вернусь.

И он положил трубку.

* * *

Мэри Поппинс сняла пальто и повесила его на крючок у двери спальни. Затем она сняла шляпку и аккуратно поместила её на спинку кровати.

Дети наблюдали за этой знакомой процедурой. Всё было точь-в-точь как всегда. Просто не верилось, что она куда-то пропадала.

Вот Мэри Поппинс наклонилась и открыла ковровую сумку.

Это для чего? - с любопытством спросила Джейн.

Для тебя! - сказала Мэри Поппинс.

Я же не больная! - возмутилась Джейн. - У меня корь уже два месяца как прошла!

Открывай! - сказала Мэри Поппинс таким голосом, что Джейн немедленно закрыла глаза и открыла рот. И градусник немедленно скользнул туда. - Я хочу знать, как ты вела себя в моё отсутствие, - строго сказала Мэри Поппинс.

Она вытащила градусник и поднесла его к свету.

Легкомысленная и неаккуратная, - прочитала она.

Джейн широко открыла глаза.

А я ничуть не удивлена! - сказала Мэри Поппинс и поставила градусник Майклу.

Вытащив его, она прочла:

Большой шалун и озорник!

Неправда! - сказал Майкл сердито.

Мэри Поппинс вместо ответа сунула ему градусник под самый нос, и он прочёл по складам:

Боль-шой ша…

Видишь? - торжествующе поглядела на него Мэри Поппинс.

Капризный и драчливый - такова была температура Джона.

А когда проверку прошла Барби, градусник показал:

Донельзя избалованна!

Гхм! - фыркнула Мэри Поппинс. - Пожалуй, я вернулась вовремя!

Наконец она поставила градусник себе самой, подержала его одно мгновение и вытащила.

Полное совершенство во всех отношениях, - прочитала она, и самодовольная улыбка заиграла на её лице.

Как и следовало ожидать, - сказала она гордо. - А теперь чай - и спать!

Ребятам показалось, что не прошло и минуты, а они уже выпили молоко, съели по куску кокосового торта и выкупались. Как обычно, всё, что делала Мэри Поппинс, совершалось со скоростью света. Крючки и петли разлетались сами, пуговицы торопились расстегнуться, мыло и губка носились, как молния, полотенце вытирало в один взмах.

Мэри Поппинс прошлась между кроватями, поправляя на ребятах одеяла. Её накрахмаленный белый передник похрустывал, и от неё чудесно пахло свежеподжаренными гренками.

Подойдя к кроватке Майкла, она наклонилась и пошарила под ней. Через минуту она осторожно вытащила оттуда свою раскладушку, на которой аккуратными стопками было сложено всё имущество Мэри: кусок туалетного мыла «Загар», зубная щётка, пакетик шпилек, флакон одеколона, складной стул и коробочка пастилок от кашля. Затем последовали семь фланелевых ночных рубашек, четыре бумажных, туфли, халаты, две купальные шапочки и альбом с открытками.

Джейн с Майклом привскочили в своих кроватках.

Откуда же всё это взялось? - не утерпел Майкл. - Я, наверно, сто раз лазил под кровать, и я знаю - там ничего не было!

Мэри Поппинс ничего не ответила. Она начала готовиться ко сну.

Джейн с Майклом переглянулись. Допытываться, конечно, было бесполезно - ведь Мэри Поппинс ничего никогда не объясняет.

Мэри Поппинс сняла крахмальный белый воротничок и расстегнула замочек цепочки с медальоном.

А что там внутри? - поинтересовался Майкл, разглядывая маленький золотой медальон.

Портрет.

Узнаешь в своё время. Не раньше.

А когда своё время придёт?

Когда я уйду!

Ребята уставились на неё испуганными глазами.

Мэри Поппинс! - вскрикнула Джейн. - Вы ведь никогда больше от нас не уйдёте, правда? Скажите, что правда!

Мэри Поппинс пристально посмотрела на неё.

Хорошенькая у меня будет жизнь, - ответила она, - если я всю её потрачу на вас!

Но вы останетесь? - умоляла Джейн.

Мэри Поппинс подбросила медальон на ладони.

Останусь, пока цепь не порвётся, - сказала она кратко.

И, накинув на голову ночную рубашку, она начала под ней раздеваться.

Тогда хорошо, - шепнул Майкл сестре. - Я видел - цепочка очень крепкая.

Он ободряюще кивнул Джейн. Оба свернулись клубочками в постелях и лежали, наблюдая за таинственными действиями Мэри Поппинс в её рубашечной палатке. Им вспомнился день её прибытия в Вишнёвый переулок и все, странные, удивительные приключения, которые случились потом: и как она улетела на зонтике, когда ветер переменился; и долгие, долгие дни разлуки с ней; и её сегодняшнее чудесное возвращение…

Вдруг Майкл сел.

Змей! - сказал он. - Где мой змей? Я совсем про него забыл!

Из ворота ночной рубашки показалась голова Мэри Поппинс.

Змей? - сердито сказала она. - Что ещё за змей? Какой змей?

Мой новый змей, жёлтый и зелёный и с кисточками! Ну тот, на котором вы сегодня прилетели! На его бечёвке!

Мэри Поппинс пристально посмотрела на него. Трудно было сказать, чего в этом взгляде было больше - удивления или гнева; но и того и другого было достаточно.

Если я тебя правильно поняла, - медленно процедила она сквозь зубы, - ты сказал, что я спустилась откуда-то на верёвке?

Но ведь так и было! - запинался Майкл. - Сегодня. Из облака. Мы вас видели.

Значит, на верёвочке? Как мартышка? Это я, да? Так, Майкл Бэнкс?

Мэри Поппинс была в такой ярости, что казалось, стала вдвое больше ростом. Огромная и страшная, она нависла над ним, ожидая ответа.

Майкл для храбрости вцепился в простыню.

Майкл, молчи! - шепнула Джейн предостерегающе.

Но он зашёл слишком далеко.

Ну, тогда - где мой змей? - сказал он отважно. - Если вы не спустились… мм… так, как я говорил, где тогда мой змей? Его не было на бечёвке.

Ага! А я, значит, была? - насмешливо спросила она.

Майкл понял, что продолжать бесполезно. Всё равно ничего не добьёшься. Он сдался.

Она отвернулась и выключила свет.

Твои манеры, - заметила она сухо, - не улучшились со времени моего отъезда. На верёвочке! Подумать только! Меня в жизни так не оскорбляли! Никогда!

Она яростно рванула одеяло и улеглась в постель, укрывшись с головой.

Майкл лежал очень тихо, всё ещё вцепившись в простыню.

Джейн! - шепнул он наконец. - Ведь она правда спускалась? Правда? Мы ведь сами видели!

Джейн вместо ответа показала на дверь спальни.

Там на крючке висело пальто Мэри Поппинс. Серебряные пуговицы его блестели в слабом свете ночника. А из кармана свешивалась длинная верёвка с кисточками. Это был хвост змея - жёлто-зелёного змея…

Ребята долго молча рассматривали его.

Потом они, переглянувшись, кивнули друг другу.

Да и к чему были слова? Обоим было давно ясно: в Мэри Поппинс есть что-то такое, чего им никогда не понять. Но она здесь, с ними. Это самое главное.

С раскладушки доносилось к ним её ровное дыхание.

На душе у них было хорошо, мирно и спокойно.

Джейн! Ладно, пусть у неё будет синий хвост! - шепнул Майкл.

Нет, что ты! - шепнула Джейн в ответ. - По-моему, ты прав - красный гораздо лучше.

И после этого в детской было слышно только спокойное сонное дыхание.

* * *

П-п! Пуф! - говорила трубка мистера Бэнкса.

Клик-клик! - говорили спицы миссис Бэнкс.

Мистер Бэнкс поставил ноги на каминную решётку и слегка свистнул носом.

Спустя некоторое время миссис Бэнкс нарушила молчание:

Ты всё ещё думаешь о дальнем плавании?

А? М-м-м… да нет. Я довольно плохой моряк. Кстати, шляпа моя в полном порядке. Чистильщик на углу наваксил её, и она выглядит как новая. Даже лучше. Кроме того, раз Мэри Поппинс вернулась, вода для бритья всегда будет как раз нужной температуры.

Миссис Бэнкс улыбнулась про себя и продолжала вязать. Она была очень рада, что мистер Бэнкс такой плохой моряк и что Мэри Поппинс вернулась.

На кухне миссис Брилл меняла Элин повязку.

Не сказать, чтобы я её очень обожала, - говорила она, - но врать не стану, дом стал совсем другой сегодня. Тихо, как в воскресенье, и чистота - блестит, как денежка. Я не против, что она вернулась.

Да и я тоже! - сказала Элин.

«Не говоря обо мне! - подумал Робертсон Эй, прислушиваясь к их беседе из-за стенки чулана. - По крайней мере теперь человека хоть изредка оставят в покое!»

Он устроился поуютнее на перевёрнутом совке для угля, положил голову на щётку и опять задремал.

Но что обо всём этом думала Мэри Поппинс, никто никогда не узнал: ведь она держала свои мысли про себя и никогда никому ничего не говорила…

«Вы можете спрашивать меня обо всем, про мою работу, но я никогда не буду говорить о себе, - однажды сказала Памела Линдон Трэверс, автор любимых с детства историй о Мэри Поппинс. - Разве так важно, какую кашу любил Джон Китс? Кому это интересно? Настоящая биография - это история души». И автобиография превратилась в рассказ о любимой героине - Мэри Поппинс. «Я никогда не считала, что придумала ее (Мэри Поппинс). Может, это она придумала меня. Видимо, поэтому мне так трудно писать о себе».

«Вы заставили всех детей плакать»

Жизнь этой удивительной женщины была долгой и очень яркой, похожей на авантюрный роман. Она появилась на свет 9 августа 1899 года, в Австралии, в семье банковского управляющего. Отец умер, когда девочке было семь лет. Официально причиной смерти её отца было установлено «исступление эпилептического припадка», но сама Трэверс «всегда верила, что истинной причиной было продолжительное тяжёлое пьянство».

Любовь к литературе проявилась еще в детстве - Памела начала писать короткие рассказы и пьесы для школьных спектаклей, а братьев и сестёр развлекала волшебными рассказами. «К сожалению, - говорила Памела Трэверс много лет спустя, - я никогда не узнаю, какая добрая фея наделила меня при крещении удивительным даром, чистейшей из земных радостей - вечной любовью к сказке. Этот дар проявился во мне весьма рано, когда я еще принадлежала миру природы. Яблоко Евы еще красовалось на ветке, у каждого соловья был император, внимавший его песням, а любой муравей или жучок мог оказаться на поверку заколдованным принцем». Её поэмы были опубликованы в австралийском журнале, когда ей не было и двадцати лет.

Мэри Поппинс, книга, прославившая Памелу Трэверс, появилась в 1934 году. Писательница признавалась, что не помнит, как возник замысел этой сказочной повести. В ответ на настойчивые расспросы журналистов она обычно приводила слова Клайва Льюиса, считавшего, что в мире есть «только один Создатель», а задача писателя лишь «собрать в единое целое уже существующие элементы».

Мэри Поппинс сразу имела оглушительный успех. Критика встретила нового автора с завидной доброжелательностью. «Я была очень рада, что рецензии на мою книгу публиковали взрослые газеты, ведь я никогда не считала Мэри Поппинс детской книжкой. Я и думать не думала о юных читателях, и лелеяла надежду, что моей книгой будут зачитываться взрослые - так и вышло. Многие дамы писали мне, что когда они читали мою книгу детям, отцы тихонько подкрадывались к дверям детской, чтобы тоже послушать».

Первый успех окрылил писательницу, и уже на следующий год она сочиняет продолжение сказки «Мэри Поппинс возвращается». В 1944 году появляется «Мэри Поппинс открывает дверь», в 1952 - «Мэри Поппинс в парке». Спустя двадцать с лишнем лет писательница вновь возвращается к своей героине, выпустив забавную книгу «кулинарных рассказов» и, наконец, в 1982 году вышла коротенькая книжка «Мэри Поппинс на Вишневой улице».

Популярности сказочных повестей во многом содействовали замечательные рисунки известной художницы Мэри Шеппард. Писательница и иллюстратор много спорили о том, как должна выглядеть героиня - сказочная и реальная одновременно.

Однажды, в пылу спора, Памела Трэверс указала на изящную фарфоровую голландскую куклу: Вот на кого похожа Мэри Поппинс! Но у художницы было свое мнение, ее Мэри Поппинс изящная и хрупкая, исполнена внутренней силы, она земная, почти заурядная, и одновременно сказочная.

Писательница много занималась изучением мифа и сказки и даже посвятила специальную книгу анализу различных вариантов сюжета Спящей красавицы. Чудеса сопровождают и Леди Совершенство - Мэри Поппинс приносит волшебство в семью Бэнксов, изменяет их отношение к действительности.

Маленькие читатели забрасывали Памелу Трэверс письмами. Писательница признавалась, что особенную радость ей приносят письма мальчиков: девочки постоянно спрашивают: «Какой Ваш любимый цвет» или «Как Вы начали писать книги», а мальчишек волнует суть вещей: «Почему Мэри Поппинс поступила именно так?»
(Мда... Интересно, сколько тут предвзятости и сколько правды? - Прим. одмины)

Дети не желали расставаться с любимой героиней и требовали новых книг. «Мадам, - писал автору один из юных читателей, - вы отослали прочь Мэри Поппинс. Этого я Вам никогда не прощу! Вы заставили всех детей плакать!»

И Мэри Поппинс снова бралась за перо, чтобы осушить детские слезы, и, чтобы самой снова окунуться в заветный сказочный мир. Как-то Памела Трэверс призналась одному журналисту, что только что перечла одну из своих сказок: «Не могла оторваться! Мне хотелось узнать, что будет дальше, я не отложила книгу, пока не прочла всю от корки до корки».

Уолт Дисней пытался купить права на создание фильма у Памелы Трэверс еще в 1938 году. Но лишь в 1961 году автор согласилась на эту сделку. Памела Трэверс, одобрила назначение актрисы Джули Эндрюс на главную роль, прослушав ее только по телефону. Фильм получил 5 премий «Оскар».

Памела Трэверс прожила интересную жизнь, много путешествовала, занималась изучением мифологии, мировых религий и мистических учений, после войны жила попеременно то в Англии, то в США, преподавала в американских колледжах, долгие годы сотрудничала в известном философско- мистическом журнале.

Ее дом был наполнен книгами, книги были повсюду, на бесчисленных полках вдоль стен, на столах, на полу. «Случись мне остаться без крыши над головой, я смогу построить себе дом из книг», - шутила писательница.

В дополнение ко всему, Треверс была сотрудником британской военной разведки. Увлечение шпионской романтикой всегда было свойственно классикам британской литературы, достаточно вспомнить Сомерсета Моэма и Грэма Грина. Однако мало кто знает о том, что автор «Мэри Поппинс» увлекалась эзотерикой, которая в начале прошлого века была модным светским хобби.

Треверс всерьез занималась изучением тайных доктрин Блаватской и других мистиков теософского круга. Она познакомилась с Уильямом Батлером Йейтсом, известным поэтом, который возглавлял Орден Золотой Зари. Среди адептов этого ордена были такие незаурядные личности, как известный мистик и литератор Артур Мэйчен, а также маг-декадент Алистер Кроули.

Естественно, это увлечение находило отражение в книгах. Кстати, не одну только Джоан Роулинг обвиняли в пропаганде оккультизма среди детей. В сентябре 1995 года туринская газета «Ла Стампа» напечатала большую статью под заголовком «Правда, что Мэри Поппинс - это Сатана?». Журналисты утверждали, что под маской необыкновенной няни скрывалось опасное существо, хорошо знакомое с ритуалами черной магии. Эта тема была подхвачена рядом итальянских газет, которые тиражировали все новые и новые материалы о связях Памелы Треверс с ведущими европейскими оккультистами.

Надо признать, что эзотерические мотивы в творчестве Памелы Треверс были выражены гораздо ярче, чем в книгах Джоан Роулинг. Если у последней оккультный символизм является лишь элементом формы, то Треверс, длительное время изучавшая теософию, подходила к делу гораздо серьезнее. «Было бы ошибочно считать мои повести сугубо детскими книгами. Они не в меньшей степени предназначены для взрослых читателей», — писала Треверс в письме к литературоведу Стефану Бергштейну.

В литературном наследии Памелы Трэверс, кроме книг о Мэри Поппинс, еще несколько сказок, путевых очерков и множество статей по вопросам философии и мистики. Но все же в истории мировой литературы имя Памелы Трэверс навсегда связано со сказочными повестями об удивительной Мэри Поппинс.

Памела Трэверс

Мэри Поппинс и соседний дом

Предисловие

Издательство агентства «Пан» и переводчик выражают глубокую признательность доктору П. Л. Трэверс и ее представителю Ане Корлесс за содействие и поддержку в издании этой книги.

Agency «Pan» and translator express deep gratitude to Dr P. L. Travers and her representative Anna Corless for their help and support.

Итак, перед вами новая книга о Мэри Поппинс.

Первым знакомством с этой необычайной личностью мы все обязаны Борису Заходеру, который перевел на русский язык две первые книги о ее приключениях. «Мэри Поппинс и соседний дом» - шестая и последняя книга сериала. Но я надеюсь, что в самом ближайшем будущем вы сможете, прочесть все остальные: книгу третью - «Мэри Поппинс открывает дверь», книгу четвертую - «Мэри Поппинс в парке», книгу пятую - «Мэри Поппинс в Вишневом переулке» .

Все книги П. Л. Трэверс о Мэри Поппинс проиллюстрированы художницей Мэри Шепард, и ее неброские черно-белые рисунки стали совершенно неотъемлемой частью текста. Такой знают Мэри Поппинс читатели Англии, Америки и многих других стран, именно так видит героиню ее создатель. Такой увидите ее и вы на страницах этой книги.

Откуда же пришла Мэри Поппинс? Где ее дом? В который раз задаются Джейн и Майкл этим вопросом. И в который раз вопрос этот остается без ответа.

«Она явилась из того же колодца небытия, что и поэзия, мифы и легенды, наполнившие собой всю мою творческую жизнь», - туманно объясняет писательница. Впрочем, у Мэри Поппинс были и вполне реальные прототипы. Вот что вспоминает Памела Трэверс об одной из работниц в доме ее родителей: «У Беллы - или ее звали Бертой? - был зонтик в виде головы попугая, - меня это зачаровывало. По выходным он запутывался в Беллиных оборках как мне тогда думалось, она была гораздо элегантнее моей матери, а по возвращении хозяйка тщательно упаковывала его в оберточную бумагу и одновременно рассказывала нам всегда фантастические истории о том, что она делала и видела. Нет, не то что бы рассказывала, Белла делала лучше, она намекала. „Ах, - говорила она с видом Кассандры, - если б вы только знали, что случилось с деверем моей кузины!“ Но в ответ на наши мольбы продолжать она напускала на себя великолепно-загадочный вид и уверяла, что история совершенно немыслимая и уж во всяком случае не для детских ушей… То, о чем она не рассказывала, всегда было больше, чем жизнь».

Можно было бы сказать, что Мэри Поппинс придумала писательница Памела Трэверс, но сама она категорически это отрицает.

«Я никогда ни минуты не воображала, что я ее выдумала, - пишет Памела Трэверс. - Возможно, она выдумала меня, и потому мне так трудно писать автобиографии». По этой или по другой причине сведения, которые сообщает о себе П. Л. Трэверс, крайне скупы и отрывочны. Ее первые читатели имели в своем распоряжении лишь инициалы: П. Л. Трэверс и не знали даже, является автор мужчиной или женщиной. Такое инкогнито было умышленным. Памела Трэверс не хотела, чтобы ее творчество ассоциировалось со слащавой, «женской» литературой для детей. «Я решила не дать наклеить на себя этот ярлык сентиментальности и потому подписалась инициалами, в надежде, что людям не будет никакого дела до того, написана ли книга мужчиной, женщиной или кенгуру». Кроме того, писательница, по ее собственному утверждению, никогда не адресовала свое творчество детям. «Я всегда думала, что Мэри Поппинс явилась только для того, чтоб развлечь меня…»

Сама Памела Линдон Трэверс родилась в Австралии, в ирландской семье. Ностальгические воспоминания ее родителей превращали в миф далекую Ирландию, смешивая легенды, песни и реальность в единое прекрасное целое. Не отсюда ли ее умение столь искусно соединять повседневность и волшебство?

Среди книг своего детства писательница называет произведения Диккенса и Скотта, Шескспира, Теннисона; ирландскую поэзию, «Алису» Льюиса Кэрролла, «Героев» Кингсли.

В семье принято было говорить цитатами. Маленькая Памела считала, что миссис Домби - одно из ее имен, ибо, будучи «страстно ленивым ребенком», то и дело слышала: «Сделайте усилие, миссис Домби!» Заблуждение рассеялось, лишь когда она взялась за Диккенса. А мать спрашивала плачущую дочь: «О рыцарь в доспехах, что гложет тебя?» Литература смешивалась с жизнью, реальность с вымыслом…

Девочка рано начала писать стихи и рассказы, всегда в секрете, без поощрения со стороны взрослых.

Первым паломничеством выросшей Памелы Трэверс стала, конечно же, поездка в Дублин, где она познакомилась с Йейтсом и Расселом (Рассел напечатал несколько ее стихотворений в своем журнале). Эти поэты оказали большое влияние на мировоззрение и творчество писательницы.

В настоящее время Памела Трэверс живет в Англии. О ее взрослой жизни почти ничего неизвестно - в умении хранить тайны она ничуть не уступает своей героине. Однако мы знаем, что автор с нетерпением ждет выхода в свет книги «Мэри Поппинс и соседний дом» на русском языке…

«А если вас интересуют автобиографические факты, - пишет Памела Трэверс, - „Мэри Поппинс“ - история моей жизни».

Александра Борисенко

Крэк! Чашка раскололась пополам. Миссис Брилл, перемывавшая посуду, пошарила в сверкающей пене и выудила два осколка. «Ну, что ж, - сказала она, тщетно попытавшись соединить их. - Видно, кому-то она нужнее». И, сложив фарфоровые половинки, расписанные розочками и незабудками, она выбросила их в мусорную корзину.

Кому? - спросил Майкл. - Кому она нужнее?

Он никак не мог взять в толк, кому может понадобиться разбитая чашка.

Откуда я знаю? - проворчала миссис Брилл. - Старая поговорка, только и всего. Ты лучше делай свое дело и сиди смирно, а то как бы еще чего не разбилось.

Устроившись на полу, Майкл вытирал тарелки чистым полотенцем и при этом тихо вздыхал.

У Элин была одна из ее ужасных простуд, Робертсон Эй спал на газоне, а миссис Бэнкс отдыхала на софе в гостиной.

Как всегда, - пожаловалась миссис Брилл, - никто мне не помогает!

Майкл поможет, - сказала Мэри Поппинс, снимая с крючка полотенце и бросая его Майклу. - А мы пойдем в бакалею и купим продукты.

Почему всегда я? - захныкал Майкл, пиная ножку стула. Он бы с удовольствием пнул Мэри Поппинс, но знал, что никогда на это не осмелится. Поход в бакалею был особым удовольствием, потому что каждый раз, после того как они платили по счету, бакалейщик давал каждому - даже Мэри Поппинс - по вкусной тянучке с лакрицей..

А почему бы и нет? - спросила Мэри Поппинс, бросая на него один из своих свирепых взглядов. - Джейн оставалась в прошлый раз. Кто-то же должен помочь миссис Брилл!

Майкл знал, что на это нет ответа. Если бы он заикнулся о тянучке, то в ответ раздалось бы лишь короткое, презрительное фырканье. И в конце концов, размышлял он, даже королю приходится иногда протереть пару-тройку тарелок… Поэтому он только пнул другую ножку стула, глядя, как Мэри Поппинс, Джейн с хозяйственной сумкой и близнецы с Аннабел в коляске удаляются по дорожке сада.

Полировать их не надо - времени нет. Просто вытирай и складывай стопкой, - посоветовала миссис Брилл.

Майкл угрюмо сидел возле груды тарелок. Принужденный совершить добрый поступок, он отнюдь не чувствовал себя добрым.